— Мне нужно всего пару минут, — сквозь зубы тянет Морэл и захлопывает дверь дамской комнаты перед лицом своего босса, чем привлекает внимание некоторых гостей, сидящих неподалеку. Ей плевать на остальных. Проглотив комок в горле, она дрожащими руками вываливает содержимое своей сумочки на туалетный столик; острая необходимость выкурить сигарету со стороны выглядит как наркотическая ломка. Наконец Морэл облокачивается на облупившуюся от времени, но по прежнему ледяную каменную раковину, и закуривает. Таким образом действует самовнушение — ей становится легче, все проблемы уходят на задний план. Она смотрит на своё отражение в зеркале — стеклянные глаза не излучающие никаких эмоций - только пустоту, мешки под глазами, как следствие бессонных ночей, сигарета в зубах и легкий озноб. Аглайя уже несколько месяцев неузнаваема сама для себя. Последний раз в таком состоянии она была после развода.
Её 'пятиминутка' наедине с собой неожиданно прерывается гулким стуком в дверь, — Выходи сейчас же, Морэл, иначе к утру останешься без работы! — хриплый голос начальника, кажется, приводит её в чувство, Аглайя вскакивает, выплевывая окурок в раковину и смывает его поспешно включенной водой из-под крана, — Уже выхожу-у, — но прежде, она открывает форточку и 'прогоняет' сигаретный дым руками - как в школьные годы.
Её IPhone без остановки вибрирует в кармане, оповещая хозяйку, что рабочий день начался.
21:00.
Она глубоко вздыхает, натягивает 'дежурную' улыбку и открывает дверь: другая вселенная, для кого-то — быть может, но не для неё. Здесь есть всё, к чему она питает слабость: риск, деньги, мужчины.

— Я в порядке, — виновато шепчет Аглайя, извиняясь, забирает у своего босса Эдди из рук папку с 'именами' и дефилируя, словно на красной дорожке, направляется в глубину главного зала.
Она притягивает жадные взгляды. Большинство мужчин посещают казино только ради того, что бы поглазеть на юную красавицу, а Морэл искусно пользуется этим ради своей выгоды, но, тратит своё драгоценное время только лишь на достойных. Они ломают шеи, проходя мимо неё, готовые выложить любое состояние за то, что бы еще раз увидится с ней, а мужчины с пустым карманом её не интересуют.
— Добрый вечер, мистер Уолкер, вас уже ожидают. — Аглайя указывает рукой на одну из дверей приватных комнат, которые чаще всего использовались как переговорные. Бигс Уолкер — очередной 'кошелёк', просиживающий штаны в казино, мерзкий лысый старик, который порой, засматривается на её задницу. Морэл добродушно соглашается проводить его до vip-комнаты, давая ему приобнять себя. Он кряхтит и усмехается вместе со своим не менее противным и богатым коллегой, потягивает сигару и выдувает дым девушке в лицо. Не в её компетенции реагировать как-то иначе, чем ответной улыбкой.

...краем глаза Морэл замечает знакомые лица на пороге казино. Охраники её бывшего мужа, с одним из которых она, кстати, спала. Ох если бы он только знал, пришел бы в бешенство, наверное.
— Какого черта... — сквозь зубы бурчит девушка, виновато улыбаясь, она выскальзывает из объятий миллионера и пытается сообразить, что же ей делать дальше. Ей трудно оценить ситуацию и принять трезвое решение, поэтому она подается в бегство. Учащенно дыша, Аглайя накидывает на плечи пиджак, заворачивает за угол зала на пути к запасному выходу. Опустив глаза, она вновь пролетает мимо своего босса, который кричит ей что-то в след, но сейчас Морэл не до этого.
Слишком просто для него. Какого черта ему надо? Морэл выскакивает на железную лестницу, спускается в низ по направлению к железной двери, то и дело её каблуки застревают между ступенями, сердце учащенно бьется. В какой-то миг ей даже становится страшно. От чего она бежит? Ведь она ничего не сделала.
Со второго толчка железная дверь запасного выхода поддается девушке и она выскакивает на улицу. Ей требуется несколько секунд что бы оценить ситуацию, - перед ней стоит её бывший муж. Аглайя тайком оглядывается, ища пути отхода, но бежать ей некуда.

— Себастьян... — девушка невольно расплывается в улыбке, хотя уверена, что страх в её глазах никак не спрятать. Чёрт, рядом с ним она становится испуганной овечкой, покорной и игривой, — Давно не виделись... что ты здесь делаешь? — тактика 'косить под дурочку' кажется самой правильной, Морэл делает несколько шагов ему навстречу, окидывая взглядом белоснежную машину, — она невольно вспоминает какое количество раз они трахались на заднем и переднем сидении его 'мерседеса' и все так же игриво продолжает смотреть ему в глаза, не зная, чего ожидать.

По запросу.

ИЩУ СВЕРХНОВУЮ
shut up, u'r such a dork

Felix Sorin — Феликс Сорин

chris pine
■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■

• ВИД: иной

• СТОРОНА: бастарды

• ДОЛЖНОСТЬ: тренер в лагере для новобранцев

• СПОСОБНОСТЬ: фотогенез

■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■

ПЕРСОНАЖ

■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■

Родился и жил Феликс в небольшом, славном таборе где-то на задворках мира. Естественно, в Америке. Трейлеры вместо дома, свора собак, такие же чумазые ребята, как и он. Почти нулевое образование, умение говорить с детства на двух языках. Всё было хорошо, даже слишком сильное любопытство.
Что-то пошло не так, когда тяга к знаниям заранее поставила крест на жизни малыша Феликса. Выбравшись однажды за пределы табора, в городок поблизости, он сразу, прочно, связался не с той компанией. На руку не сыграло даже его природное любопытство – припорошенная образом жизни и отсутствием денег природная гениальность (а может просто юркий ум) во всю тянула изучать химию. В школу Феликс не ходил. Добытые самостоятельно и через третьи руки учебники, пособия, всё, к чему можно было приложиться. Возможность заниматься с сердобольным старичком, бывшим университетским профессором, выбита с помощью новых друзей. Все они старше Феликса, но уже все, почему-то, видят в нем что-то полезное. А в целом, конечно, общаются просто потому, что больше себя занять нечем.
Из цепких лап засранцев Феликса вытаскивает друг семьи, здоровый негр с добродушным лицом и яркими зелёными глазами. Вытаскивает вовремя – Феликс мастерит на коленке свою первую бомбу.
Дальше – интереснее. Именно этот негр, Билл, помогает Феликсу устроиться в жизни. С тех пор он работает на Билла, время от времени по его же указке отвлекаясь на своеобразную учебу – учится нормально читать и писать. Правда, к своим тридцати, позже, с написанием у него до сих пор проблемы.
Несколько лет, уже покинув табор и родной городок, Феликс работает с Биллом и его ребятами. Вы когда-нибудь видели мелких террористов на заказ? Они устраивали вооруженные митинги, быстро сливаясь и оставляя взбесившуюся толпу, они являлись авторами небольших терактов – взорванная машина, дом, магазин в торговом центре. Как выяснилось, Феликс был не против, совсем не против того факта, что при помощи его любви мастерить что-то взрывающееся гибнут люди – на людей ему было откровенно насрать, человечество в целом его не интересовало, а вот люди, которые были рядом – Билл и остальные ребята – считались в каком-то смысле семьей.
В двадцать семь Феликс перешел на более крупные взрывы. Один из случаев – бомба в центре хаотичного рынка в резервации. В двадцать восемь его повязала полиция. Как ни странно, подставили Феликса боссы – те, на кого работал Билли. При том основная деятельность не была задета. А вот навешанные обвинения годились на смертный приговор – убийства, изнасилования, еще раз убийства. Феликса, не понимающего, в чем дело, поселили в одиночную камеру в ожидании приговора. Ожидание длилось почти год. Сначала казнь попросту откладывали, а потом в дело вступил человек, решивший пересмотреть архивы. По итогу нескольких заседаний и длительного расследования Феликса оправдали и выпустили, а его место занял бывший босс Билли. Самого Билли он больше не видел.
В новом мире пришлось выживать. Словно очнувшись от долгих лет сна, Лик видел вокруг себя разрушающуюся, умирающую страну, проблемы с иными, которых он раньше будто бы не замечал. В тридцать он обнаружил себя в Фарго – подрабатывал в каком-то книжном магазине и снимал халупу на задворках. Прошлая деятельность была прочно забыта. Еще один крест на жизни – проснувшаяся способность. Неконтролируемая и проявившаяся слишком сильно. Феликс, и так придавленный опытом прошедших лет, как овечка прется в ЦКИ – регистрация, сыворотка, вот это всё. И именно недалеко от Центра ему посчастливилось встретиться с Чарли Кроссом.
Лик – сверхновая. Оставив в покое общую пришибленность из-за так и не случившейся смертной казни, можно смело сказать, что он – яркое солнце. Возможно, с навыками перебить всех вокруг своей яркостью. Не умеет сидеть на месте, возможно, является обладателем СДВГ. Смог бы стать душой компании, если бы не постоянное желание чесать языком, усилившееся до невменяемости после года в одиночке. Феликс до ужаса любит быть в обществе, боится оставаться один, поэтому его жизнь в последнее время в Фарго была похожа на тихий ужас. Умный пацан, не умеющий оставаться один – тогда его жизнь становится существованием. Прилипчивый, зависимый, добрый пироман и любитель всё взрывать.
На сегодняшний день Феликс – та самая сверхновая, переродившаяся. Его способность – фотогенез – не самая полезная в мире, но зато он теперь с горем пополам с ней управляется. Схватывая всё на лету, сегодня помогает как тренер в лагере для новобранцев у Бастардов, отвлекаясь на собирание очередной бомбы, которая поможет в будущем. В основном, что-то портативное.

■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■

ВЗАИМОСВЯЗЬ

■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■

Встреча случилась в Фарго не так давно. Надо сказать, это был один из тех дней, когда Чарли не понимал, что он делает и зачем. Такие дни – пересчитать по пальцам одной руки, да еще не все будут задействованы. Феликс просто попался на глаза – и думать о чем-то другом было уже трудно. Знакомство было весьма и весьма странны. Знакомиться Чарли не очень умел, но помогла коммуникабельность белобрысого засранца. Единственное, что Кросс запомнил, так это свою фразу: «Завтра я уезжаю из города, а сегодня могу накормить ужином, а то у тебя аж коленки трясутся, не ел поди давно». Феликс, конечно, ел, просто ему было страшно из-за способности. Регистрацию он решил отложить, ведь предлагали общество и, возможно, разговоры. Долгие разговоры, по которым он так соскучился – завести друзей в Фарго не получилось.
Болтал в основном он, а Чарли лишь смог выдавить из себя осторожный монолог о Бастардах. Вопиющая ситуация. Узнай кто – и глава внутренней безопасности лишится головы. Но мысль была здравая. Если пацан не согласится – всегда можно ему переломить хребет и прикопать. Всё равно никто не хватится, судя по рассказам.
Феликсу повезло. Он хотел быть нужным, полезным, он уцепился за спасительное «у нас тебе помогут» и «будешь полезен». И вот – он на базе. Единственный человек, за которого поручился головой и Чарльз Кросс. Единственный человек, за которым Кросс приглядывал также осторожно, неумело, как и за своей сестрой.
Чарли безумно привязан к этому парню, пусть и не признается в этом ни себе, ни ему. По крайней мере, не сейчас. Правда, голубоглазый засранец и так, должно быть, всё видит. И привязанность эта вполне себе взаимная. Чарли доверяют ему, пожалуй, больше, чем себе, получая в ответ всё чуть ли не в большей степени. И, пожалуй, Феликс – тот, из-за кого на Кросса до сих пор косо смотрят, не веря, что он мог до такого докатиться.

Преображение из забитого щенка в сумасшедшего ретривера.

■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■
Имя поменять можно на любое другое, но – румынское (да, и фамилию тоже).
Предупреждение с порога – слэш. Нет, я не говорю, что в наших эпизодах главенствующую роль будут играть постельные сцены. Да и сомневаюсь, что до них вообще дойдет (но если вы меня покорите, то почему бы и нет), потому как я в большей степени рассчитан на сюжет и развитие личной ветки персонажа. Подобное тесное взаимоотношение ни в коем случае не ограничивает Феликса. Его болтливость позволит ему заебать всех на базе, уверяю.
В первую очередь, эти отношения – доверие и партнерство. Уже во вторую – вот эти вот все суровые обнимашки и прочее. Чарли в принципе не тот человек, который разменивается на эмоции. Он больше скупой и отбитый на голову военный. Всё сторицей поставляет Феликс, отвечающий в этом тандеме за бурную деятельность, разговоры и эмоциональность.
Посты пишу небольшие (в районе трёх тысяч знаков, а то и меньше, как пойдет), от третьего лица, чего прошу и от вас. Персонаж мне безумно дорог, поэтому я советую для начала связаться со мной и показать пример игры. Есть возможность, что, увидев анкету и подачу персонажа, я откажу. Не из вредности, а правда потому, что эта сверхновая – дорога мне как память. Отрываю от сердца буквально. Была бы возможность – сам бы играл. Но он мне нужен отдельно от меня.
Про способность, её механику и описание расскажу лично (в списке нету). Поменять можно будет, если договоримся.
Звать в гостевой.

СТАТИЧЕСКОЕ ИЗОБРАЖЕНИЕ

Не играла на форумах почти полгода, а потому ничего не могу показать. Конечно, если потенциальному соигроку будет очень принципиально посмотреть мой пост, я приложу максимум усилий, чтобы что-нибудь откопать на тех форумах, где я была, если доступ к ним еще возможен.
В целом, пишу по 3-7к символов, могу выдавать посты каждый день (а иногда и не по одному). Пишу от первого или третьего лица, как договоримся с соигроком.

Всю ночь шел дождь. Лес теперь напоминал болота, и без особой сноровки сквозь бурелом было не пробраться. Впрочем, Гейл старался следовать протоптанной дороге вдоль опушки. С одной стороны, он всем сердцем желал снова увидеться с родными, обнять мать и взъерошить волосы братьям, которые наверняка уже не похожи на маленьких смешных светловолосых ребят, которыми он их заполнил. С другой, мужчина не был уверен, что искренне желает снова столкнуться со своим прошлым. Слишком много времени прошло, он сам слишком изменился и вряд ли может кичиться каждым своим поступком.
Гейл не знает, с какой долей вероятностью здесь, в родном дистрикте, каждый и всяких осведомлён, что происходит за стенами столичных государственных заведений. Вряд ли каждое парламентское заседание (теперь заговорщиков-революционеров принято называть именно так) транслируется со столь же скрупулезностью, как  кровавые бои игр.
Всё, повстанцы победили, справедливость восторжествует! Как бы не так. Впрочем, парню из известного дистрикта никто никогда и не рассказывал, что власть - это не просто телеобращения и руководство отрядами людеубийц. Мирное население надо обеспечивать пропитанием и лекарствами, которые, кстати говоря, производят далеко не в каждом дистрикте. Некоторые препараты, даже ткань и вооружения, оказывается, изначально закупались в других странах (да, земля круглая), и с падением Сноу многие бывшие союзники с негодованием отнеслись к локально спланированной революции.
Впрочем, одна власть лишь сменяет другую. Да, Игры отменили. Ограничению на перемещение между дистриктами без особого разрешение формально тоже пришел конец.
Но что делать с теми, кого изначально воспитывали для Жатвы? Малолетних убийц, чьи руки были изначально испачканы в крови? Оставлять прогуливаться по улицам без присмотра? Всех поголовно замуровать в тюрьме?
Решено было организовать особые лагеря-корпуса, именованные Военными школами, где вышеуказанные подростки обучались адекватному применению своих способностей.
И возглавил эти школы Гейл.
Путём разных политических манипуляций было решено, что он будет наилучшим кандидатом для принятия независимых решений. Молодой, непосредственный, прошедший Революцию бок-о-бок с героями, на которых мог равняться всякий и каждый... Впрочем, в основном занимался непосредственно подготовкой тренировочной программы. Все остальные решения нужно было согласовывать, консультироваться с психологами (оказывается, во многих дистриктах были весьма неплохие учебные заведения, до ужаса бедные,  которые сумели сохранить необходимые для стабильного развития общества знания). Сначала от обилия информации просто кружилась голова.
Сначала Хоторн даже хотел отказаться от столь ответственной роли.
"Поздно ретироваться, ты уже в системе", - как-то вымолвил, неприятно усмехаясь, Эбернети. Наверняка он знал, что говорил.
И теперь Гейл возвращался домой на заслуженный отпуск.
Проложенная железная дорога могла обеспечить безболезненный путь до самого центра родного города, но мужчина предпочел сойти с поезда несколькими станциями ранее, чтобы просто пройтись, выкинуть из головы ненужные размышления и насладиться свежим воздухом.
Ха, скорее влажным и чуточку неприятным и тяжелым.
В какой-то момент ему под ноги кинулось маленькое существо, и лишь отточенный рефлекс помог мужчине в нужный момент перехватить ребёнка и чуть подкинуть светловолосого паренька над головой.
- Хэй, малыш, перегонки в лесу - не самое безопасное развлечение.
Пареньку наверняка было не более пяти лет. Он был напуган, но вряд ли Гейлом. Не пискнул, хоть по глазам можно было догадаться, что мальчик просто потерялся и наверняка предполагал, что быстрый шаг позволит быстрее найти знакомую дорогу. Светлый пряди падали на лицо, и нечто знакомое можно было заподозрить во всём облике мальчишке.
Который, кстати, определённо промок.
Мужчина аккуратно опустил паренька на землю и опустился на корточки возле него. Несколько мгновений прошло, прежде чем Гейл ощутил внутри себя кипящую злость. Кто были эти родители (если таковые существовали вообще), которые отпустили ребёнка в лес? Разве не понимали, что по Протоколу любой военный должен был применять оружие и стрелять на поражение, если увидит\заметит в ЧЛ ("человеческое лицо" - именно так назывались по Протоколу лица, не принадлежащий властным структурам) на территории ограниченного присутствия. И все леса, юридически принадлежащие Панему, являлись таковыми.
Можно, конечно, было предположить, что родители паренька не интересовались социально-политическими преобразованиями в стране, но Протокол был зачитан по телеэкранам в самом начале месяца. И, если Гейл не ошибался, избранные положения транслировались каждую неделю.
Можно, конечно, было предположить, что родители сбежавшего мальчика просто не углядели за ним... но при текущем политическом строе их халатность можно было приравнять к преступлению.
- Ты сбежал.
- Нет.
- Что ты делаешь в лесу?
Мальчик лишь пожимает плечами.
- Потерялся?
В ответ - неуверенный кивок.
- Ты знаешь, что твоим родителям грозит по меньшей мере штраф? Или смертная казнь, - произносит про себя Гейл.
Никто не решался ввести запрет на столь радикальную меру наказания. Она не применялась, но за нарушения некоторых позиций Протокола исполняющий обязанности военный мог в произвольном порядке применять любые меры пресечения правонарушения.
- Давай так. Мы сейчас выйдем из леса, и ты, я думаю, сможешь сориентироваться, куда нужно направляться. Хорошо?
Впрочем, паренька всё равно надо было взять на руки. Мальчик не только промок, но и начинал замерзать. По хорошему - Гейл это понимал - нужно было скинуть с себя куртку и завернуть в неё ребёнка, но во внутренних карманах хранились весьма важные документы, и решиться на бескорыстный поступок мужчина не мог себя заставить. 
"Дорого домой" заняла не более получаса. Дом, в котором жил ребятёнок, и вправду был построен рядом с лесом, будто бы специально приглашая жильцов по вечерам прогуливаться под хвойными деревьями.
Гейл определённо бы развернулся и - с закрытыми глазами - последовал бы к месту назначения, подальше от неназванного особнячка. Если бы, но мальчик будто бы вцепился в его руку и, завидев на пороге дома свою маму, изо всех сил рванул к ней, оповещая округу, что на пороге дома - его мама.
И проще всего было бы отпустить ребёнка. Махнуть Китнисс рукой и просто развернуться. Он ведь не хотел её видеть.
Совсем. Никак. Не хотел - и всё.
И почему-то последовал за пареньком. Не отпускал мальчика, который пару раз чуть не плюхнулся в лужу.
Она ведь изменилась до неузнаваемости. Хоторн был уверен, что не смог бы определить лицо некогда любимой девушке в толпе.
Рад ли он был её видеть? Определённо счастлив, что Китнисс жива.
"Добрый день" вместо обычного "привет" - всё, что смог вымолвить мужчина. Он ведь в погонах. В военной крутке, с оружием и опознавательным гербом в соответствии со своим положением во властных структурах. И, по-хорошему, его долг сейчас - хотя бы выговор за халатность по отношению к ребёнку.
- Ты жива, - говорит мужчина и уже не может оторвать взгляд от лица девушки. - Я... конечно, я не сомневался в этом. Недавно в дистрикте прошла эпидемия. Я рад, что тебя это не коснулось.
Пожалуйста, скажи, что ты не хочешь меня видеть. Не молчи. Прогони меня. Кричи. Ты даже можешь меня ударить. Я не вынесу твоего снисхождения.
я.